Для того, чтобы управлять людьми необходимо давать им то, чего они хотят. Разумеется, как лекарство, в малых дозах. Иначе желаемое вызовет пресыщение  и не будет представлять никакой ценности.  Ощущение контроля, правильно выполненной работы, исполненного долга – это то, что делало «труп в мешке» живым. Но было еще кое-что. Маленькие радости, о которых Иаков никогда не забывал. Чашка собственноручно сваренного кофе со сливками, голос Элвиса, сборник рассказов старика Шекли, которые он с детства знал наизусть и мог рассказывать в темноте шепотом.
Шепот свой собственный судорожный, хриплый когда-то спас ему жизнь. Смешно, должно быть, вместо молитвы твердить одно и то же:
«Меня зовут Уошберн: просто Уошберн – для друзей, мистер Уошберн – для врагов и тех, кто со мной не знаком».
Когда военные медики прибыли к разверстой взрывами воронке Волчьей Ямы, чтобы собрать кости, там, в самой глубине, почти у «ядра земного» они нашли полубезумного Дина Рикетта, который зажимал в кулак жетон и как заведенный повторял чужое имя.
Ради того, чтобы имена подобных ему власти Метрополиса никогда больше не забывали, ради любимого сборника рассказов и ароматного кофе в джезве стоило строить новый мир и с упорством ломать старый. Стоило лить кровь, выворачивать руки, втаптывать в грязь чей-то счастливый покой.
«Меня зовут Иаков: просто Иаков – для друзей, мистер Иаков – для врагов и тех, кто со мной не знаком».
Как ни странно, для себя власти Иаков не желал. Он не хотел сделаться царем нового мира, хотя отдавал себе отчет в том, что заново отстроенной системой будет необходимо управлять. И, конечно же, прекрасно понимал, что террор, устраиваемый повстанцами на первых порах будет ничем не лучше давления, оказываемого властями. Чистки неизбежны, насаждение своих законов насильственным методом – это то, что придется сделать. Метрополис необходимо, как свалку отходов, очистить, выскрести до самой земли, чтобы на ней могло прорасти хоть какое-либо семя.
Инженер имел возможность продолжать работу, Иаков получал новые результаты экспериментов, но не только это делало их сотрудничество приятным. Совпадение интересов. Чем больше, дольше интересы совпадают, тем легче достичь желаемого результата. Только мотивы могут розниться.
Короткий смешок на предложение увидеть самому. Скупое выражение эмоций. Отдающийся эхом звук шагов. Мысль: «Покажи мне своих бойцовых псов». Там, глубоко внутри души, где как гигантский мифический змей в пучинах мирового океана, таилось безумие, Иаков желал увидеть измученных, истерзанных Инженером каннибалов. И отчего-то очень хотелось заглянуть тварям в глаза. По старой привычке неотрывно смотреть в бездну.

Отредактировано Иаков (2011-02-17 12:58:29)

На смрад и грязь Иаков не обратил внимания. Странно, что этот ревнитель чистоты и армейского порядка, когда было необходимо, становился крайне безразличен к каким-либо неудобствам подобного рода. В сущности ему было бы все равно, даже если бы Инженер продемонстрировал сейчас дьявола во плоти в клубах серного дыма.
Главным по-прежнему был бы вопрос – кого и как использовать.
Полутьма была удобна, ибо свет не терзал глаза. Когда свет фонарика выхватил не то собачьи, не то обезьяньи морды, Иаков удовлетворенно кивнул. Не сделал рефлекторного шага назад, когда те бросились на решетку, не вздрогнул от резкого звука. То ли лидер повстанцев любовался дерущимися из-за кости, то ли размышлял. На ум пришло ироничное сравнение:
- Совсем как наши друзья. – «Друзьями» Иаков периодически называл власть предержащих. Аллегория была очень четкой. Впрочем, с таким же успехом ее можно было применить и к бойне сопротивления.
Внимание задержалось на клетках ненадолго, потому что следующие образцы были куда как интереснее. В такие моменты наблюдать за Инженером было не менее любопытно, чем за его подопытными. Он и сам был как опытный образец, и не потому, что изуродован мутацией, а потому что та случилась раньше, в самом сознании исследователя, и причиной ее была система Метрополиса. Ну а уж если говорить начистоту, почти все они, включая самого Иакова, были такими вот выродками системы. Об этом глава повстанцев тоже задумывался иногда.
Что же до Инженера… Иаков был убежден, что человека в подобной ситуации лишают чувства вины три основных принципа: безграничное любопытство исследователя, безнаказанность и убежденность в том, что он творит на благо; науки или государства – не так важно. 
- Отличная работа. – Улыбка? Удовлетворение? Послышалось? Большим пальцем правой руки Иаков потер ребристый угол радиопередатчика. Но нажимать кнопку не стал. Пока не стал.
Если понадобится, он испытает их потом. В отгороженной зоне подземных ходов, на «рабочем» пространстве.
- Как реагируют на боль? – мужчина наклонил голову набок, разглядыва содержимое вольера. - Вам достаточно рабочего материала? – Провалы глазниц маски в следующий момент уставились на Инженера.

Отредактировано Иаков (2011-02-17 19:31:35)

Ненависть? Она проходит в первые полгода попыток адаптации, вслед за болью. За ней следует тупое безразличие, когда человек почти автоматически передвигает ноги, что-то делает и говорит. Так может пройти от еще полугода до нескольких лет, пока не сработает пресловутый щелчок затвора. И только потом, когда  с ломким хрустом стекла внутри что-то лопается, после пресловутого, сказанного себе «Встань и иди», находится цель.
Единственная, настоящая цель, которая стоит средств, сил и внимания.
Это похоже на пробуждение от летаргического сна, на озарение святых, на глубокое и болезненное понимание раскаявшихся грешников. И тогда, может быть, наступает время вырвать хоть из рук самого Господа Бога право вести за собой людей.
По прошествии семи лет Иаков не испытывал ненависти.  Заповедь возлюбить врага своего он принял буквально, ибо враг, сам того не зная, сделал его сильнее и наполнил жизнь смыслом. Как благодарный ученик выучил и запомнил урок.
Именно благодаря этому врагу Иаков стремился, боролся, жил. А все, что не убивало - делало сильнее.
- Покажите, как они реагируют на боль. – Спокойная просьба, лишенная какого-либо болезненного азарта или излишнего интереса. Обычное испытание обычного механизма.
Иаков повернулся к вольеру. Заложив руки за спину, неотрывно смотрел какое-то время на копошившихся там существ. Незадействованный микрофон по-прежнему держал в ладонях.
- Все, что в моих силах, Инженер. – Сказал не оборачиваясь. Не обещание. Обычная констатация факта. Фраза в высшей степени лояльная, означающая, что при появлении в лагере годных для экспериментов экземпляров, Инженер может рассчитывать на их получение. Годными Иаков считал каким-либо образом провинившихся перед общиной.

Отредактировано Иаков (2011-02-17 21:40:14)

Когда-то давно,  в годы учебы  в академии, их будили отвратительным общим звонком, давали пять минут на сбор, затем строили, потом заставляли бегать по плацу в полной выкладке. Тех, кто не справлялся, наказывали. Дисциплинарные взыскания и рапорты существовали только в ладно скроенном Уставе, на деле это были суточные наряды, чистка сортиров, а иногда обычные побои. А после низенький седой священник увещевал согласно заповедям Христа. И, кое-кто, вцепившись намертво пальцами в спинку лавки, мечтал распять однокурсника как Христа. А кто-то вынашивал план очередной "темной".
В сущности это было то же нажатие рычага, выработавшее накрепко въевшиеся рефлексы. Реакции, которые невозможно выжечь ничем. Мировоззрение, которое не реально изменить. Привычки, которые укоренились настолько глубоко, что, даже избавившись от груза звания и долга, он продолжал повторять этот скорбный путь.
День за днем. Месяц за месяцем. Семь лет после того, как оказался не удел, списанным со счетов.
Но теперь ему было почему-то  весело. Иаков внимательно наблюдал за поведением существ в вольере и медленно сознание заполняло чувство глубокого удовлетворения. Это было похоже на насыщение голода. Маска оставалась безучастной и неподвижной, дыхание ровным, но глава повстанцев медленно кивнул, давая понять Инженеру, что увиденным очень доволен.
А потом неожиданно рассмеялся, подумав о том, что будет, если тварей заставить маршировать. Какой отменной пародией были бы они. Карикатура  на армейские и государственные порядки. С какой удивительной иронией изображали эти твари самого человека.
Иаков смеялся. Это был обычный, веселый и живой смех. Смех того, кому, возможно, только что рассказали забавную шутку, случай из жизни сослуживца, слушок о махинациях командования.
Бывший лейтенант подразделения специального назначения поднес микрофон к респиратору и задорно скомандовал:
- Шагом марш.  – Продолжал смеяться. Повернулся к Инженеру. – Идеальные солдаты. Такие же безмозглые, какими были мы.

Отредактировано Иаков (2011-02-18 18:51:42)