- Вы когда-либо нарушали тайну исповеди? – Ответил Иаков вопросом на вопрос, так, будто не услышал отца Стефана. Вопрос, заданный Лагери был ожидаем. То, что спросил Иаков в ответ, спросил бы любой на его месте.
- Верно говорили. Вернулся.  – Это было сказано просто и коротко, без пояснений. Если Лагери неглуп, он догадается обо всем сам и о причинах, почему Иаков выглядит именно так.
Разговор выходил тяжелым для обоих. Летчик был вынужден вспомнить приказ, который выполнил когда-то и который в конечном итоге едва не поломал ему жизнь.   Иаков тоже вспомнил события восьмилетней давности. И это болезненное чувство теперь роднило их.
Как много может быть в молчании. Иной раз больше, чем в сказанных словах.
- Хотите кофе? – Неожиданно спросил глава повстанцев. – У меня есть хороший. Могу сварить.
Для него это имело особое значение. Иаков никогда не делил музыку и кофе с теми, кому не доверял. Конечно, должен быть какой-нибудь незаметный, но значительный ритуал. Что-то такое, что позволяет потом человеку с уверенностью сказать о себе: «Я – с ними».
Иаков, которому были свойственны простые человеческие причуды, варил кофе тем, кого потом мог безошибочно назвать «своим».

- Пойдемте. – Жестом Иаков пригласил священника на кухню. Большинство повстанцев питались в общей столовой. Был еще пищеблок, где можно было раздобыть продукты. Ограничений в питании не было. Готовили добровольцы. Вахту на кухне несли примерно такую же, как и в охране лагеря.
У Иакова был свой отдельный угол, где он готовил и ел. В этом не было и намека на привилегированность. Вопрос необходимости.
Небольшая комната, где могли расположиться только два человека, казалась немного тесной. В стену были встроены шкафы и холодильник. Небольшая электрическая плита и СВЧ для разогрева, набор аккуратно закрепленных в стойке кухонных ножей.
Иаков указал священнику на стул. Достал кофе в зернах и джезву. Какое-то время оба слушали треск электрической кофемолки. Запах свежемолотого кофе разлился по кухне, когда Иаков открыл крышку и высыпал темный порошок в джезву. Залил холодной водой, включил электроплиту и поставил на раскаленный круг.
- Мы сможем помочь вашему приюту.  Средства будут перечисляться постепенно, чтобы не вызвать подозрений. Частично обеспечим их приток так называемыми пожертвованиями через подставных лиц. – Иаков добавил немного корицы и сахар. Пока кофе подходил, достал обычную стеклянную чашку и блюдце.
Варить кофе его научила бывшая подруга. Дин Рикетт в те времена учился в академии и был поклонником рок-н-ролла и рокабилли. Кофе и музыка остались с лейтенантом навсегда.
Виртуозно подхватив джезву, когда густая и темная пена начала подходить к горлышку, Иаков аккуратно наполнил чашку и поставил ее перед отцом Стефаном. Сам сел напротив. Толстое стекло блюдца чуть слышно скрипнуло о металлический стол.

Отредактировано Иаков (2011-02-21 20:00:10)

- Доброго пастыря охотнее слушают. Но не это будет вашей основной задачей. Точнее, не только это. – Заметил Иаков, соглашаясь со словами священника. В этом человеке всего было поровну, и здравого рассудка и какой-то особой горячности, которая вызывала у лейтенанта симпатию. И, кроме прочего, некая ранимость. Отец Стефан был по мнению главы повстанцев похож на маленькую деталь часового механизма. Деталь очень важную, но требующую бережного отношения.
- Вербовка проводится в несколько этапов. Первый связной наблюдает. Второй связной затем встречается с кандидатом, прощупывая его более детально. Пока что я предполагаю для вас роль первого связного. У вас больше возможности для наблюдения и сбора информации. Вы будете «готовить» кандидатов для встречи со вторым связным. Вторые связные будут проверять. Мы не можем позволить себе допустить оплошность. – Иаков не хотел пока возлагать на плечи бывшего летчика слишком большую ответственность – решать, кто будет в повстанческом отряде, а кто нет. Сказать «Нет» в данном случае означало убить, а этот выбор был бы для Лагери болезненным. Все равно, что заставлять его снова и снова нажимать кнопку «Пуск», сбрасывая ракеты.
- Благодарю. – В голосе послышалась улыбка. – Я буду рад угостить вас снова, когда представится случай. – Лейтенант сказал это легко, как будто несколько мгновений назад они вели разговор о чем-то отвлеченном от будней повстанческой жизни, никак не о жестком отборе людей.

- Первый связной докладывает информацию мне. Дальнейшая работа зависит от привычек и предпочтений кандидата. Согласно им выбирается второй связной. – Пояснил Иаков. Лейтенант немного помолчал. Стоило ли объяснять, что он не был склонен перекладывать ответственность на других? Иногда задания были тяжелыми и, в конечном счете, приводили к гибели кандидата. Окончательное решение, как и ответственность за него, всегда лежали на Иакове. Приказы обычно не обсуждались, хотя лейтенант перед тем, как отдать распоряжение, всегда советовался со своими людьми, потому что предпочитал видеть полную картину происходящего.
- Спасибо, отец Стефан. Я приду к вам. Правда, с Богом у  меня очень сложные отношения. – Лейтенант рассмеялся, указав на потолок.
В спальном отсеке бункера на стене висело простенькое деревянное распятие. Иаков никогда не молился истово. Просто бросал мимолетный взгляд на крест, не прося ни милостей, ни прощения. Это было чем-то вроде обычных позывных, пусть связь всегда казалась ему односторонней. Надеяться лейтенант давно привык только на себя, в ад не верил, заповеди считал выполнимыми с большой натяжкой, поэтому и отпускать грехи приходилось тоже самостоятельно. Однако никогда бы ему не пришло в голову издеваться над символами веры, да и к верующим людям он относился уважительно и серьезно.
Одно Иаков знал точно, утешения в вере он бы никогда не нашел. Вера предполагала смирение, а его, в обычном понимании этого слова, в лейтенанте не было ни на йоту.